Экономика материнства: как связаны образование, карьера и семейная жизнь

Профессор Российской экономической школы Хосни Зоаби о решении образованных женщин заводить больше детей, влиянии минимального размера оплаты труда на женскую карьеру и меняющихся гендерных ролях

Дискуссия о том, как женщины строят карьеру в ущерб семье, становилась все более актуальной, по мере того как женщины в большинстве развитых стран обошли мужчин по показателям высшего образования и массово начали строить престижную карьеру — явление, поддерживаемое государственной политикой. Например, в 2012 году Европейская комиссия опубликовала специальный отчет о женщинах, занимающих должности, связанные с принятием решений: в нем предлагалось ввести законодательство, которое стимулировало бы достижение сбалансированного представительства женщин и мужчин в советах директоров компаний. Естественный вопрос, который возникает: как высока цена карьеры женщины для ее семьи? Это сложный, многогранный и даже сексистский вопрос.

Высокообразованные женщины исторически заводили меньше детей, чем женщины с более низким уровнем образования (см. график за 1980 год). Преобладающее в социальных науках объяснение обосновано тезисом о сложности совмещения карьеры с воспитанием детей. С одной стороны, поскольку больше женщин решают сосредоточиться на карьере, то они заводят меньше детей. С другой стороны, эмпирические исследования указывают на то, что более образованные (или более обеспеченные) женщины растят более образованных детей. Из двух этих закономерностей следует, что большинство детей рождается у менее обеспеченных матерей и, таким образом, получает худшее образование. Более того, это создает порочный круг, при котором средний уровень образования со временем снижается, что приводит к сомнениям в нашей способности поддерживать удовлетворительный уровень образования населения.

Однако недавно, проведя исследование по американским данным, мы обнаружили, что если до 1990-х годов в США более образованные женщины заводили меньше детей, чем женщины с более низким уровнем образования, то на сегодняшний день это утверждение уже не является справедливым. В 2000-х годах высокообразованные женщины (или женщины с высоким уровнем дохода) характеризовались и более высоким коэффициентом рождаемости, чем женщины со средним уровнем образования (или средним доходом). Это результат значительного роста рождаемости у женщин — обладательниц ученых степеней (выше бакалавра): у них рождаемость выросла на 0,7 ребенка, или более чем на 50%, — со среднего показателя 1,2 ребенка до 1,89. Это означает, что сейчас дети с большей вероятностью рождаются у более состоятельных и более образованных матерей, чем в прошлом. Данный факт, в свою очередь, оказывает далеко идущее влияние на состав населения.

Как объяснить изменение структуры рождаемости со временем? Мы замечаем, что уход за детьми стал относительно дороже для женщин с образованием ниже степени бакалавра и относительно дешевле для женщин с дипломом бакалавра или ученой степенью. За последние три десятилетия относительная стоимость ухода за детьми выросла на 33%, 16% и 5% для женщин без полного среднего образования, с полным средним образованием и неоконченным высшим образованием соответственно. Напротив, эта относительная стоимость снизилась на 9% для женщин с дипломом бакалавра и почти на 16% для женщин с ученой степенью. Более того, данные показывают высокую, статистически значимую отрицательную корреляцию между этой мерой стоимости ухода за детьми и вероятностью родить ребенка. Численно мы обнаруживаем, что это изменение в стоимости ухода за детьми может объяснить около одной трети в приросте рождаемости в группе высокообразованных женщин.

Хотя уход за детьми всего лишь один из каналов, по которым женщины могут передавать на аутсорсинг домашнее производство (товары и услуги, произведенные и потребленные в домашнем хозяйстве. — Forbes Woman), мы приходим к выводу, что маркетизация — возникновение рыночной организации сектора домашнего производства — оказывается основным драйвером изменения структуры рождаемости. Женщины, которые строят карьеру, теперь получают относительно более высокую заработную плату, чем в прошлом, и могут позволить себе оплатить соответствующие субституты (то есть заменители): дневной уход за детьми (услуги садика или няни), помощь по дому и готовую еду. Проще говоря, женщины с высокой зарплатой с большей вероятностью могут позволить себе привлекать помощь со стороны и, как следствие, могут поддерживать семью большего размера.

Впрочем, эти субституты были доступны и во второй половине XX века и даже раньше. Почему же мы не наблюдали такого изменения до 2000-х годов? Наш анализ показывает, что этот феномен порожден ростом неравенства заработных плат. 

Данные за 1980 и 2010 годы показывают, что средняя почасовая оплата труда увеличилась (в долларах 2010 года) с $24 до $40 для женщин (и с $51 до $63 для мужчин) с самым высоким доходом. Этот рост сопровождался стагнацией зарплат для женщин (и мужчин) с самым низким доходом: $7,9 ($13) в 1980 году против $8,5 ($12,7) в 2010-м, то есть именно у тех людей, которые с наибольшей вероятностью предлагают услуги, связанные с маркетизацией. Рост неравенства зарплат в последние три десятилетия создал как группу женщин, способных оплачивать услуги, помогающие растить детей, так и группу тех, кто готов эти услуги дешево предоставлять. Тот же рост неравенства зарплат может объяснить изменение структуры рождаемости с отрицательной зависимостью в 1980 году к так называемой u-shaped кривой (в форме буквы U) в 2010-м (см. первый график). Более того, этот рост неравенства через изменение структуры рождаемости привел к существенному увеличению числа учащихся колледжей. Это связано с тем, что теперь большее число детей рождается у образованных матерей. На это изменение в структуре рождаемости приходится около 30% роста посещаемости колледжей для неиспаноязычных белых американцев, рожденных в 1980 году, по сравнению с теми, кто родился в 1950 году.

Новое понимание взаимосвязи между неравенством зарплат, относительной стоимостью субститутов домашнего производства, моделями рождаемости и выбором образования заставляет нас пересмотреть некоторые типичные экономические споры. Возьмем, например, минимальный размер оплаты труда. Типичная дискуссия о минимальной зарплате фокусируется на том, как она влияет на граждан с низким уровнем дохода с точки зрения собственно дохода, а также возможности для них найти работу. Однако если люди, получающие минимальную зарплату, также преобладают в группе тех, кто помогает более богатым семьям растить детей или берет на себя их домашние заботы, то более высокая минимальная зарплата может сделать субституты домашнего производства более дорогостоящими для женщин с высокой зарплатой, и совмещение семьи и работы станет более трудной задачей. Хотя этот эффект и косвенный, он может быть весьма значимым. Данные показывают, что работники в секторе экономики, связанном с субститутами домашнего производства, концентрируются около минимальной заработной платы, то есть с большей вероятностью получают зарплату, близкую к минимальной. 

Мы оценили изменение стоимости субститутов домашнего производства, которое последовало бы за увеличением федерального минимального размера оплаты труда в США с $7,25 до $15 в час, как предлагал во время президентской кампании 2016 года один из кандидатов от Демократической партии Берни Сандерс. Оказывается, что рост минимальной заработной платы увеличил бы стоимость маркетизации примерно на 24,6%. Действительно, минимальная зарплата оказывает существенное влияние на средние зарплаты работников, которые предлагают субституты домашнего производства. Однако как этот рост влияет на экономику?

По нашей теории, высокая стоимость субститутов домашнего производства сказывается на том, как женщины принимают решение о распределении своего времени между работой и домом, включая воспитание детей. Высокая стоимость субститутов побуждает женщин покупать их в меньшем количестве и тратить больше времени на домашнее производство. Действительно, мы обнаружили, что рост стоимости субститутов домашнего производства на 24,6% снижает предложение труда женщин в краткосрочном периоде примерно на 7% в группах с наибольшим доходом.

Кроме того, более высокая стоимость субститутов стимулирует женщин выбирать семью меньшего размера. Рост этой стоимости на 24,6% снижает рождаемость для женщин с высоким доходом примерно на 15,8%. Наконец, по мере возвращения традиционной связи между образованием женщин и рождаемостью снижается доля детей, рожденных более состоятельными и образованными женщинами. Так как более обеспеченные или образованные матери больше инвестируют в образование детей, рост минимальной зарплаты в долгосрочном периоде влияет на средний уровень образования следующего поколения. Мы оцениваем эффект, который рост стоимости субститутов домашнего производства (на 24,6%) оказывает на долгосрочный уровень образования (измеренный как число людей, окончивших колледж), в 0,9 процентных пункта, что соответствует приблизительно 8% роста посещаемости колледжей для неиспаноязычных белых американцев, рожденных в 1950-х и в 1980-х годах.

Оставим в стороне вопрос о том, полезно ли для общества повышение минимального уровня оплаты труда. Наша задача — показать,  что оно приводит к чрезмерной конкуренции между карьерой и работой и тем самым заставляет женщин отказаться от одного в пользу другого. 

Сексистская природа поставленного нами вопроса объясняется неявным предположением, что уход за детьми — или, более общо, домашнее производство вообще — это сфера ответственности матери, а не отца. Хотя в свое время это было практически универсальным подходом, сегодня отцы играют все большую роль в уходе за детьми. Как это изменение гендерных ролей влияет на наш анализ? В современном мире появление детей потенциально сказывается на карьере обоих родителей, так как они оба участвуют в уходе за ними. Отцы сегодня оказываются перед тем же выбором, что и матери в семьях с традиционными гендерными ролями: дети или карьера. Как результат, для ориентированных на карьеру родителей маркетизация оказывается важнее, чем когда-либо.

Наконец, необходимость для пар с высоким доходом «передавать на аутсорсинг» воспитание детей и домашнее производство создает рабочие места для тех, кто может предложить эти услуги. Действительно, мы обнаруживаем, что увеличение на 1 процентный пункт доли дохода женщин из группы с самым высоким доходом увеличивает на 1,5% занятость на позициях, связанных с предоставлением им услуг. 

Поговорите с обеспеченной семьей, и вам, без сомнения, расскажут, как важна для родительского успеха возможность оплачивать дневной уход за ребенком, готовую еду и другую помощь по дому. Возможно, родители не осознают, что стоимость этих услуг так замысловато связана с неравенством или с минимальной заработной платой, но то, что это ключевые факторы для женщин, строящих карьеру, и их семей, должны держать в голове законодатели. 

Колонка основана на статье Моше Хазан и Хосни Зоаби Do Highly Educated Woman Have Smaller Families (The Economist Journal, 2015) и статье Майкла Бара, Моше Хозана, Оксаны Леухиной, Дэвида Вайса и Хосни Зоаби Differential Fertility Revisited: The Role of Marketiziation.

По материалам http://www.forbes.ru